Мне случилось однажды,
сидя в камыше на лодке с удочкой, услышать свист, похожий на отрывистый свист или крик погоныша, только не чистый, а сиповатый; вскоре за тем выплыла из осоки болотная курица, и я подумал, что этот сиповатый крик принадлежит ей; потом, чрез несколько лет, я услышал точно такой же сиповатый свист в камыше отдельного озерка; я послал туда собаку, наверное ожидая болотной курицы, но собака выгнала мне погоныша, которого я и убил.
И как это ему нужно было очень скоро, то он торопил своих покровителей, попугивая их, что промедление опасно, так как оно может вывесть из терпения его товарищей, которым уже принадоело
сидеть в камышах и они могут кликнуть «айда», и тогда все наши выгоды предоставят «англичанке».
Неточные совпадения
Я нашел один раз такое гнездо: гагара,
сидя на нем, как на лодке, плавала по маленькому озерцу, находившемуся посреди огромного
камыша; увидя меня
в близком расстоянии, гагара сползла или свалилась на воду и нырнула.
А я уверен, что он бежать сумел бы ловко, надул бы всех, по неделе мог бы
сидеть без хлеба где-нибудь
в лесу или
в речном
камыше.
— Их пять братьев, — рассказывал лазутчик на своем ломаном полурусском языке: — вот уж это третьего брата русские бьют, только два остались; он джигит, очень джигит, — говорил лазутчик, указывая на чеченца. — Когда убили Ахмед-хана (так звали убитого абрека), он на той стороне
в камышах сидел; он всё видел: как его
в каюк клали и как на берег привезли. Он до ночи
сидел; хотел старика застрелить, да другие не пустили.
Сидя тихо и смирно с удочкой на берегу озера или речного залива, проросшего травами, а иногда притаясь
в лодке
в густых
камышах пруда, я имел случай нередко, хотя поверхностно, наблюдать любопытную картину рыбьего боя: [Процесс метанья, или боя, икры даже этих трех пород, сейчас мною названных, наблюдать очень трудно, потому что он происходит по большей части
в травах или
камышах, а главное потому, что рыба боится приближения человека.
— А Мартын эвто Петрович, — отвечал мужик певучим голосом, попеременно приподнимая то правую, то левую руку, словно показывая куда-то, —
сидит тамотка у пруда, с удою.
В камыше сидит и с удою. Рыбу, что ль, ловит, бог его знает.
Сколько переслушал я его рассказов,
сидя с ним
в пахучей тени, на сухой и гладкой траве, под навесом серебристых тополей, или
в камышах над прудом, на крупном и сыроватом песку обвалившегося берега, из которого, странно сплетаясь, как большие черные жилы, как змеи, как выходцы подземного царства, торчали узловатые коренья!
Вот, господь
сидит на облаке своем и грядет на Египет! И потрясутся от лица его все идолы египетские, и сердце Египта растает
в нем! И истощатся воды
в море, и оскудеют реки, и водостоки египетские оскудеют и высохнут!
Камыш и тростник завянут, и поля по берегам реки не принесут плодов, и все развеется и все исчезнет!
Взглянул приказчик на реку — видит, ото всех баржей плывут к берегу лодки, на каждой человек по семи, по восьми
сидит. Слепых
в смолокуровском караване было наполовину. На всем Низовье по городам,
в Камышах и на рыбных ватагах исстари много народу без глаз проживает. Про Астрахань, что бурлаками Разгуляй-городок прозвана,
в путевой бурлацкой песне поется...